Личный опыт«Стали как местные, которые свыклись со звуками взрывов»: Как казахстанские врачи помогают украинцам

Автор Эвелина Смагулова

О решении

Первая команда врачей из IMC ездила в Украину еще в начале войны весной. Чуть позже мы присоединились со второй командой — она состоит из новых сотрудников клиники.

Эта поездка также организована совместно с врачами из Соединенных штатов. Наш руководитель предложил мне и другому врачу, Василисе Константиновне, как новым сотрудникам, посетить Украину в качестве врачей-волонтеров.

Сначала мы приехали в Кишинев, Молдову, затем пересекли границу, поехали в Одессу, Николаев и затем отправились в Херсон. Пересечь границу Херсона не так просто. Нужно иметь паспорт, лицензию о том, что я могу врачевать и приглашение от волонтерской или медицинской организации.

Я еще не замужем, детей нет, поэтому разговор о поездке вела с родителями. Они меня отпустили, так скажем, с Богом, переживали сильно. В Украине часто не было связи и возможности сказать, что я живая. Эмоционально я получила для себя больше от этой поездки, чем могла дать. Весь этот ужас войны и истории — запомню их на всю жизни.

Об условиях

Мы были там в конце ноября по начало декабря около десяти дней, включая дорогу. Поделились на две группы между Николаевым и Херсоном. Были не на передовой и не участвовали в военных действиях, не были военными врачами, а работали именно с организациями, что оказывают помощь местному населению: бабушкам, дедушкам и некоторыми семьям, которые остались с детьми в Украине.

В военное время протестантские центры и церкви открывали свои здания, чтобы люди получали помощь — эти же люди нас и приютили. Буквально из досок и тряпок соорудили кабинеты для приемов пациентов.

Отопление было не всегда. В Николаеве женскую часть команды принял мужчина в частном доме и подключал нам отопление по возможности. Мужчинам было сложнее: они спали в куртках в центрах и церквях, укрывались одеялами.

Проживали и питались мы за свой счет: американская сторона и казахстанская тоже. Однако нам помогали украинцы: угощали и приносили еду. Могут с казахами соперничать в гостеприимстве. Они так хотели отблагодарить нас. Деньги, которые взяли с собой, мы поделили и раздали волонтерам, ведь они работают только за счет пожертвований.

О работе

В основном помогали пожилым, потому что молодые семьи постарались уехать из зоны боевых действий. Они часто обращались с жалобами на хронические заболевания сердца и легких. Украинские врачи тоже в большинстве своем покинули страну, а кто остался — работает сверхурочно. Скорой помощи достаточно и в Николаеве, и в Херсоне, но узкие специалисты из хирургии нужны. Когда мне надо было собрать данные МРТ, по рентгену, приходилось отправлять людей в другие города.

Мы наблюдали около 70-80 людей в день в Николаеве. Разные дни, разные локации и разные люди. Раздали четыре чемодана с лекарствами.

Проблема номер один, как и везде, — это давление, артериальная гипертония, а далее сахарный диабет и заболевание щитовидной железы. Кто-то мучился от бессонницы. Когда у тебя сын на фронте, как уснуть? Иногда приходили солдаты с ПТСР и депрессией.

У одной пациентки из Херсона было подозрение на метастазы в мозгу. Ее лечили ранее, но из-за войны лечение прервалось. Я не знала, как помочь без предыдущих данных, поэтому мы посоветовали ей отправиться в Николаев или в Одессу, где врачей больше. Меня раздражало бессилие, ведь я хотела помочь ей.

Была пожилая пациентка, которая пережила чернобыльскую аварию, получила дозу радиацию, родила ребенка, пережила смерть мужа. Ее биография меня поразила.

Возможно, основные медицинские силы отправили на фронт в качестве военных медиков. Мы тоже пытались им помочь: передавали на фронт средства и свои спальные мешки, пауэрбанки. Это им нужно.

Об опасностях

В Херсон мы приезжали только на день, вечером возвращались в Николаев. Дорога между городами занимает час. Добирались благодаря местным волонтерам.

Херсон освободили 11 ноября от оккупантов, он вернулся к Украине. Мы были к этому дню там, слышали выстрелы, взрывы, видели в ямах не взорвавшиеся, которые могут разорваться в любой момент. Бомбоубежища всегда заполнены людьми. Я сняла видео, где дети оставляют свои игрушки и уходят домой, а вечером возвращаются в эти подвалы.

Когда мы обслуживали пациентов, постоянно на фоне слышали взрывы. Сначала каждый грохот и гул отдавал мурашками в теле. Но потом это стало обыденностью. мы начали вести себя как местные, которые свыклись со звуками взрывов. У украинцев сейчас есть понимание, что надо продолжать жить, несмотря ни на что. Это помогает им.

Об изменениях

Одесса, Херсон и Николаев — русскоязычные города Украины. Россияне, которые давно переехали в Украину, поддерживают украинскую сторону. Те, кто ждал оккупантов и верил, что это спецоперация, а не война, все осознали, увидев смерть и летящие бомбы. Возможно, есть кто-то до сих пор поддерживает Россию. Но время расставляет все по местам.

Был пациент, который ждал оккупантов и высказывал свою позицию. Но после прилетевшей в соседнее здание бомбы ему стало ясно, что ракета российская. Глаза не обманешь.

О правилах войны

Мы все понимали нашу цель и мотивацию — оказывать медицинскую помощь. На рожон не лезли и поэтому после осмотров возвращались на ночлег. По городам особо не гуляли. В Херсоне, например, были строгие правила: нельзя было без сопровождения уходить далеко от зданий. Внутри зданий мешками закрывали окна, чтобы осколки при взрывах не попали в человека.

Есть также правило двух стен, которое знает каждый ребенок украины (Правило, согласно которому от опасности человека должно отделять не менее двух стен — первая примет на себя удар, а вторая осколки, поэтому прятаться нужно в коридорах, прихожих и тамбурах — Прим.ред.). Нельзя было открывать заброшенные машины — они могли быть заминированы. К упавшим бомбам подходить тоже нельзя было.

У украинцев давно нет паники. На сирены они реагируют спокойно, продолжают делать свои дела, учитывая, что война идет не пару месяцев, а уже год. Они были рады, что мы приехали, а когда мы уезжали, то принимали это спокойно. Потому что они понимают, что надо жить дальше. Местные волонтеры постоянно ищут команды врачей, чтобы они тоже могли приехать и помочь.

О переживаниях

Отсутствие воды, света и тепла — это временные неудобства, ничего не стоящие на фоне того, что пережили обычные люди за этот год. У нас есть свет, вода — и это тоже счастье.

Увидеть это своими глазами — это неоценимый опыт для врача. Хорошо помогать людям и видеть своих пациентов. Однако помощь врачей для украинцев была настолько неоценима, что казалось, моя профессия возросла по важности в миллион раз. Мы могли помочь не только советами по здоровью, выдачей медикаментов, но также выслушать их боль, разделить печальные моменты. Это был огромный апгрейд в профессиональном плане, возросла эмпатия, а это очень важная черта для врача.

Я увидела, насколько может быть сильным народ в военное время, как люди могут воспрять душой. Вспоминая Январские события, хотелось бы для Казахстана такого же единства. Не представляю, смогли бы мы объединиться так же? Там люди стояли в огромных очередях из голодающих, но поддерживали друг друга, не грубили. Все происходило в любви и понимании. Не дай бог, чтобы с нами случилось похожее, конечно. Я тяжело отходила от увиденного эмоционально.

У меня осталось ощущение, что я сделала мало. Если была бы возможность, то осталась бы еще на полгода. Но так как я состою в команде, то единолично принимать такие решения не могу. Надеемся, что война закончится, но если надо, поедем.

После поездки у меня была депрессия. Я не могла принять, что люди в Казахстане живут обыденной жизнью: ходят в кино, гуляют и имеют доступ к благам. Все смеются и улыбаются, а ты не можешь этого делать с такой же легкость. Хоть еще один, хоть десять раз, но я готова вернуться, потому что увиденное меняет сознание, открывает сердце, оно наполняется любовью и готовностью отдавать. В своей стране мы тоже помогаем людям: ездим по селам и бесплатно осматриваем людей, проводим анализы. В наших селах все тоже очень печально обстоит с медицинской поддержкой населения.