«Январская трагедия» стала катализатором различных акций и демонстраций не только в Казахстане, но и за границей. Последние полтора месяца казахстанцы со всего мира выходили и выражали поддержку пострадавшим и семьям погибших.

13 февраля на Трафальгарской площади в Лондоне казахстанцы вышли на демонстрацию с плакатом «Карапайым халыкпыз, бiз террорист емеспiз», который также использовался на Площади Республики в Алматы 6 января. В Берлине, во время премьер казахстанских фильмов на Берлинале, девушки переоделись в белые платья, запятнанные кровью. В Будапеште у местного парламента собрались казахстанцы с плакатами и флагами. Европой все не ограничивалось — акции проходили и в Корее, и в США.

Мы поговорили с казахстанскими активистами за границей о том, как они отреагировали на события в Алматы, что было на акциях и каким они видят будущее Казахстана.

Позиция редакции может не совпадать с позицией героев материала

Текст Арман Тургаев

Анонимная активистка из Лондона, выходит на акции регулярно

Когда началась алматинская трагедия, почувствовала жуткий страх: сразу стала писать родным, знакомым, бывшим одноклассникам. Тогда в групповом чате кто-то впервые произнес: «Говорят, дали команду стрелять на поражение». Я не могла уснуть, ведь мы знали, что на площади точно оставались люди. И что точно, несмотря на погромы и мародерство, на улицах еще были мирные жители, обычные зеваки, даже семьи с детьми.

Найти и собрать казахстанцев было сложнее, чем хотелось бы

Я читала все доступные источники: и государственные, и независимые СМИ, и отдельных журналистов в социальных медиа. Также следила, о чем говорили люди в различных чатах и группах, хотя казахстанские выпадали из-за отключения интернета. Социальные сети позволяли смотреть видео с мест событий мгновенно. Конечно, нельзя проверить каждый видеоролик на подлинность — однако когда их много, они создают общую картину, которую трудно сфальсифицировать.

Найти и собрать казахстанцев было сложнее, чем хотелось бы. Страх живет в костях наших людей: многие даже за границей переживают за своих родных и близких дома, поэтому не хотят быть замеченными в активизме. Тем не менее группа единомышленников возникла. Хотя мы все разного возраста, из разных социальных групп.

Получается, у казахов на исторической родине даже меньше свободы, чем на чужбине

Мы хотели показать ту боль, которую испытывают люди на родине, но не имеют свободы ее выразить. Мы хотели послать сигнал соотечественникам, что их страдания видны издалека, что весь мир — свидетель, даже если им кажется, что они брошены. Мы хотели подчеркнуть разницу, с которой казахи могут смело выходить на площадь за границей. Ведь мы здесь, в центре, на Трафальгарской площади держали такой же транспарант на ткани, как тот, что люди на площади Республики держали шестого января «Карапайым халыкпыз, бiз террорист емеспiз». Но никто в нас не стрелял, даже не угрожал. Получается, у казахов на исторической родине даже меньше свободы, чем на чужбине.

Если мероприятие масштабное, то полиция помогает следить за безопасностью, но не более. Члены парламента, с которыми на связи многие представители казахской диаспоры, полностью поддерживают наши начинания. Многие местные жители подходили и расспрашивали о происходящем, смотрели на фотографии, выражали сочувствие, желали нам удачи. Очень приободряли их теплые слова.

Думаю, что будет дальше с Казахстаном, как раз решается сейчас

Мы хотим выходить, пока жива память о январских событиях. Пока в Казахстане не произойдут изменения, способные залечить эти раны. Пока не будет расследовано каждое незаконное убийство или пытка, а ответственные не предстанут перед судом. Пока семьи погибших и искалеченных не найдут покой. Пока мы не убедимся, что такое точно не повторится на казахской земле.

Сейчас решается, что дальше будет с Казахстаном. Либо гражданское общество очнется и укрепится, либо Казахстан скатится до уровня Северной Кореи или хуже. Конечно, как казашка, я хочу верить, что мой народ однажды будет свободен.

Раушан, художница, активистка. Регулярно устраивает акции солидарности в Берлине

Когда услышала новости о «январской трагедии», ужаснулась. Такой беспредел и в таких масштабах. После Жанаозена была похожая трагедия, но в этот раз все намного ужаснее. Просто так отдать приказ на поражение без предупреждения.

Мне нужно было обязательно выйти и выразить свою позицию, потому что я не могла просто сидеть дома и бездействовать. Я в основном стояла возле Европарламента, потому что хотела реакций, жесткой резолюции. Чем больше резолюций будет, чем они жёстче, тем больше Европа будет обращать внимание.

Казахстанцев было сложно найти. Я пыталась везде связаться с нашими, но безуспешно. Тогда я выходила на одиночный пикет. Затем, 20 января, поехала на акцию к Казахстанскому посольству и там встретилась с нашими земляками, где мы и начали создавать группу.

Нас мало, но я рада, что я выхожу на акции не одна. Теперь у меня тоже есть соратники, единомышленники, которые так же, как и я, переживают за Родину и своих земляков. Мы много общаемся на эту тему. У всех нас, конечно, разные мнения. Кто-то выступал против политических лозунгов, только с требованием остановить пытки. Но пытки кончатся, только когда из правительства уйдут преступники.

15 февраля мы провели акцию на премьере фильма «Бакыт» во время Берлинале. Молча надели белые платья, испачканные кровью, приклеили открытку с рукой за решеткой и надписью Political Freedom in Kazakhstan. Хоть нас было и немного, всего четверо, я рада. Один в поле тоже воин. Через полчаса к нам подошла женщина, пожала руку и сказала, что мы молодцы. Кажется, это была известная немецкая правозащитница и журналистка.

Сотрудница полиции нам помогала и пыталась для нас найти хорошее место

В Берлине местная администрация хорошо относится к нам. Когда перед английским посольством нам не разрешали стоять посередине и говорили стоять как за углом, сотрудница полиции нам помогала найти хорошее место. А так все, конечно, с пониманием относятся к трагедии. В этот раз вся Германия знает, что произошло в Казахстане.Я бы хотела, чтобы в один день все казахи мира вышли на акцию.

Я бы хотела, чтобы в один день все казахи мира вышли на акцию

Думаю, в этот раз народ проснулся. Людей уже не запугать, рада их готовности говорить. Очень много информации, фотографий, видео — сейчас так много доказательств. Некоторые солдаты переходили на сторону народа, некоторые офицеры и служащие не хотели отдавать приказ на расстрел: думаю, в этот раз все будет по-другому. Диктатура в Казахстане будет свергнута.

Александр, казахстанский активист из Венгрии

Я, честно говоря, не до конца понимал, что происходит. Я был в отпуске, когда друзья переслали видео и фото той жести, которая творилась в Алматы. того, что в Алматы началась жесть. Я гулял по курортному городу и не мог поверить, что нахожусь здесь. Было ощущение, что я на другой планете, а моя семья и друзья в аду. Я сразу купил близким ВПН, когда в Казахстане начали блокировать интернет. Но потом интернет и вовсе пропал — образовалась жуткая тишина и пустота. Я понял, что можно звонить со скайпа на мобильный или домашний, но и эти звонки не всегда проходили. Было тяжело понимать, что твои близкие могут быть убиты, когда пошли за хлебом, а ты про это и не узнаешь. Ужасное ощущение бессилия. Наверное, поэтому я и пошел на акцию в Будапеште: чтобы хоть что-то делать, а не сидеть в кресле, думскролля твиттер в надежде не увидеть на одном из видео дома своих близких в огне.

В основном я получал новости из разных каналов в телеграме, в твиттере, от «Медиазоны» и «Азаттыка», по большей части это были проверенные СМИ или люди, за которыми я давно слежу и чью репутацию я знаю. Появилось много трешовых каналов, где выкладывали комментарии или прочую диванную аналитику. Я их сразу мьютил или отписывался. В какой-то момент начали вкидывать треш про 20 000 террористов, ворующих тела своих убитых товарищей из морга, но, как говорится, if it smells like shit and looks like shit, you don’t have to eat it to understand that it’s shit. Так что старался не читать людей и СМИ, которые всерьез это репостили и относились к этим числам и тегам безапелляционно. Российские СМИ это, конечно, отдельный уровень треша: просто путали имена, фамилии, звали диванных аналитиков, а не нормальных экспертов. Были и приятные исключения, но тот же самый «Дождь» сильно разочаровал.

Если бы я это не сделал, я бы просто не смог смотреть на себя в зеркало

Организацией акции занимался не я. Я был вообще без понятия про казахстанское сообщество в Будапеште, поэтому через друга нашел группу в телеграме, а там ребята уже собирались выходить.

Для организации митинга здесь нужно просто уведомить районную полицию и вопросов не будет. У нас забавный казус: полицию мы уведомили, но не знали, что за охрану парламента отвечает другой отдел, и к нам подошли два офицера и вежливо спросили, чего это мы тут орем. Мы им объяснили и попросили постоять еще немного, записать пару видео. Они отнеслись с пониманием, постояли, охраняли нас, мы закончили и поблагодарили их. Вообще никаких проблем.

Присоединился без единой мысли, взял казахстанский флаг, вышел, нарисовал постеры и произнес речь о необходимости прекратить насилие, вернуть интернет и вывести международные войска. Если бы этого не сделал, я бы просто не смог смотреть на себя в зеркало. Это самое меньшее, что я мог сделать, пока горел Алматы.

На акцию пришло немного людей, человек 15, но было очень атмосферно. Все спрашивали друг у друга, как их семьи и близкие, какие новости приходили из их родных городов. Все старались друг друга поддержать и как-то подбодрить. К нам подошли двое рандомных парней и попросили присоединиться. Как оказалось, это были туристы из Москвы, они просто проходили мимо, увидели нас и захотели поддержать. Было просто нереально тепло и приятно знать, что людям вокруг не все равно.

Мои друзья и коллеги из Венгрии отнеслись с большим пониманием и поддержкой. Даже начали краудфандинг для моей семьи, но так как мои близкие не пострадали, я их отговорил. Однако было до слез приятно. Венгры хорошо помнят свою революцию 1956 года, как она закончилась и к чему все привело, поэтому им дважды что-то объяснять не приходилось.

Им важна «стабильность» исключительно в их понимании смысла этого слова

На акции буду выходить. Я выходил в поддержку Беларуси в Кельне, буду выходить и в будущем, когда почувствую, что не могу молчать. Сейчас обстановка более-менее стабилизировалась (исключая пытки, задержания и отсутствие нормального расследования), поэтому пока не вижу цели выхода. Для меня конечным ориентиром были бы демократические реформы, регулярная смена власти и местные выборы акимов, но администрация явно показала, что ничем таким она заниматься не планирует. Им важна «стабильность» исключительно в их понимании смысла этого слова. Поэтому можно делать любые послания и обещать воздушные замки, но их слова не подкреплены действиями. Могу только ответить цитатой главреда Медиазоны Сергея Смирнова: «Будет хуже». Других прогнозов у меня нет.

Фото предоставлены героями материала