В программу Orizzonti Extra Венецианского кинофестиваля была включена первая полнометражная работа Анны Бурячковой, рассказывающая о группе подростков, пытающихся найти себя в переходный для Украины период. По сюжету Forever-Forever в школу на окраине Киева переводится 15-летняя девушка Тоня. Пытаясь сбежать от токсичных отношений с бывшим, она находит новых друзей и впервые по-настоящему влюбляется. Ей приходится пройти через все тяготы взросления, которые в турбулентные 90-е усугублялись отсутствием родительского надзора. 

Картина была хорошо принята зрителями во время мировой премьеры на острове Лидо. Наш кинокритик Ораз Керейбаев провел интервью с режиссеркой фильма, обсудив процесс создания ленты, проработку национальных травм через кино и влияние войны на сегодняшнее состояние киноиндустрии в Украине.

Интервью было проведено на английском языке и позже переведено автором на русский.

Автор Oraz Kereibayev

 

Анна, как вы пришли к названию Forever-Forever? 

Это целая история. Когда мы начали писать сценарий, не было идеи названия. Мы думали назвать его «Племя», но в Украине уже есть известная картина под тем же именем. Поэтому рабочим названием было «Когда нам было 15», но оно никому не нравилось. В какой-то момент мы думали о «Хлорке» в честь прозвища главной героини, но потом поняли, что такой подход ограничивает историю до одного персонажа. Мы же хотели показать в фильме целое поколение. Уже после монтажа я поняла, что основная идея картины — это рассказ о том подростковом чувстве, когда тебе кажется, что твоя молодость будет длиться вечно. Именно тогда ты влюбляешься раз и навсегда, расстаешься раз и навсегда, и становишься друзьями раз и навсегда. 

Расскажите подробнее о кастинге и о том, как выбирали исполнительницу главной роли. Она великолепно смотрится на экране.

Это та часть процесса, которую мы называем «магия кино». Но для ее достижения нужно очень много и усердно работать. Мы начали набор актеров онлайн и получили более четырех тысяч заявок. Из них в первый пул попало более 1 600 человек. Основным фокусом было создание идеального ансамбля из четырех главных героев. Артура Алиева я видела в проекте еще за несколько лет до начала съемок. Захара Шадрина я встретила через друзей, а после он хорошо проявил себя на кастинге. Лиза Цилык пришла на пробы и была идеальна с первого показа. 

Проблема была лишь в выборе актрисы на главную роль. Все кандидатки были хороши, но ни одна не была той самой девушкой, которую мы искали. И за два дня до утверждения финального списка я листала соцсети и увидела лицо Алины Чебан. Я поняла, что нашла нашу протагонистку. Она была чуть ли не единственной молодой актрисой, которая не подалась на пробы. Поэтому я написала кастинг-директору, чтобы ее пригласили. С момента, как Алина открыла дверь в комнату прослушивания, случилась та самая магия.

 

 

Это уже вторая украинская картина года, рассказывающая ностальгическую историю о тинейджерах. Первой была «Ты меня любишь» о подростках конца 1980-х. Почему в вашем национальном кино наблюдается такой тренд?

Когда мы начали работу над фильмом, никто еще не знал, что одновременно в прокат выйдет несколько картин на одну тему. Мне кажется, у нашего поколения не было возможности увидеть себя и свои проблемы на экране во времена, когда мы были детьми. У нас не было картин об Украине того периода, потому что тогда не было сформированной индустрии. Поэтому мы смотрели западные фильмы и пытались поместить себя в их реалии. И, наверное, сейчас настал момент, когда мы можем рассказать о себе. 

Также мы хотели показать молодость до появления гаджетов. И 1990-е — это последние годы, когда человек не мог спрятаться от мира в интернете или же, наоборот, уйти от проблем, отключив телефон. Наконец, в то время люди все еще жили с советским менталитетом. Чтобы общество к тебе хорошо относилось, ты обязан был быть в отношениях, а если ты один, то никто тебя не примет и не защитит. А чтобы оказаться в этих отношениях, нам приходилось идти на множественные жертвы. Поэтому я хотела показать этот переходный период, когда старые устои еще не ушли, а до прихода технологий оставалось какое-то время.

Ваши подростковые годы проходили в конце 1990-х. На сколько сильно картина базируется на вашем личном опыте? 

Фильм не является моей автобиографией. Но, конечно, похожие истории происходили вокруг меня. Естественно, я и моя со-авторка Марина Степанська опирались на собственный опыт, когда писали те или иные сцены. 

Картина говорит о 1990-х, которые были переходным периодом для многих стран, находившихся в составе СССР. Можно ли сказать, что образ героев фильма — это образ нации, наконец предоставленной себе и пытающейся найти свое место?

Абсолютно. Когда Союз наконец распался, мы все это почувствовали. У наших родителей неожиданно появилась свобода, но никто не знал, что с ней делать. Весь их фокус был на том, чтобы прокормить семью и выжить в новых условиях. Поэтому дети были предоставлены сами себе. У нас даже было прозвище «дети ленточных ключей». Потому что каждое утро нам давали завтрак и ключи, привязанные на ленточку, чтобы мы их не потеряли. Это один из примеров того, что за нами никто не следил из-за собственной занятости. Поэтому мы должны были повзрослеть как можно быстрее. 

Если посмотреть на украинских детей сегодня, то они также становятся взрослыми в раннем возрасте. Из-за войны они просто не могут оставаться детьми. Это еще один показатель того, что большие трудности в стране в первую очередь влияют на младшее поколение. 

 

 

Фильм начинается и заканчивается в одной и той же локации. Почему вы решили отзеркалить два эпизода?

Это своего рода полный круг, который проходит протагонистка. Когда у человека есть нерешенная проблема, он ходит кругами, пока у него не получится выйти. Поэтому она начинает свой путь в бассейне и заканчивает его там же, но будучи уже другой личностью. 

В финальных титрах мы видим надпись: «Для всех подростков, выросших в 90-х. Посвящается Тане Неистовой». Мы уже поговорили о 90-х. Можете ли вы рассказать о Тане? 

Таня Неистова была моей лучшей подругой в течение многих лет. Она была продюсером, и поэтому многие из людей, работавших над Forever-Forever, были ее приятелями. Она была как раз тем примером взрослого подростка. И мы хотели посвятить эту картину ей.

Вы закончили съемочный процесс незадолго до полномасштабного вторжения России в Украину, но пост-продакшн шел уже после 24 февраля. Повлияла ли война на ваши решения во время монтажа?

Я старалась не менять фильм из-за этого. Я считаю, что у нас все еще должны быть картины не о войне. И уверена, что в ближайшие годы таких лент будет мало. 

Когда началось вторжение, нам пришлось остановить монтаж на несколько месяцев. Я пыталась найти в себе силы, чтобы продолжить работать над фильмом в столь тяжелое время. Пришло понимание, что люди, воюющие сегодня, проходили через схожий опыт, что я показала в Forever-Forever. И это сподвигло меня закончить картину. События 1990-х во многом подготовили нас. История о токсичных отношениях — это и есть своего рода метафора на сегодняшнюю войну. 

Чувство борьбы с абьюзером присутствовало в Украине не с 2022 года, а с 2014. Поэтому фильм также является высказыванием о деколонизации и освобождении от таких отношений.

 

 

Как кино в Украине в целом адаптировалось к войне?

Мы хотим продолжать снимать. Последние десять лет стали периодом ренессанса для украинского кино, и нам нужно развивать это дальше. Конечно, в первую очередь мы должны были закончить фильмы, отснятые до полномасштабной войны. Многие режиссеры, раньше снимавшие художественные картины, теперь ушли в документальное кино. 

Наконец, адаптироваться тяжело, потому что у нас нет больших средств. Деньги сейчас идут в первую очередь в армию, и это полностью оправдано. Мы принимаем и поддерживаем такие решения. При этом война сегодня происходит не только на поле боя, но и в культуре. Поэтому мы должны продолжать работать, создавать фильмы и показывать себя миру. Мы должны заявлять, что мы не просто страна, в которой идет война. Украина — это намного больше.

Каким вы видите будущее украинского кино?

Как и с остальными отраслями, все будет зависеть от исхода войны. У нас есть много талантливых режиссеров, операторов и актеров, которые сейчас находятся и умирают в полях. Война часто приводит к образованию «потерянного поколения». И я надеюсь, что такого не случится в Украине. 

Что касается тем, то, конечно, в национальном кино будет много фильмов о войне. Я говорю даже не о документальном кино, а о сильных художественных работах. Но для этого должно пройти время, чтобы мы смогли осознать и проработать все события. После этого можно будет начать работу над столь тяжелым материалом.