ИнтервьюРежиссер Адильхан Ержанов: «Процесс создания фильма начинается с эмоции»‎‎‎

Процесс создания фильма начинается с какой-то эмоции. Эти эмоции постоянно с нами, в голове, параллельно с бытовой жизнью, и они требуют выхода в сюжете. Идея сама по себе нежизнеспособна, если нет чувства, которое будет вести развитие сюжета. Если оно пропадает, сценарий становится неинтересен и из него не выйдет фильма. Поэтому я предпочту хорошему сценарию без чувства плохой, но с живой эмоцией.

Потом начинается работа над сценарием. Если везет и появляется финансирование, работу не приходится откладывать. Отношусь к тексту как к неуклюжей попытке выразить свою идею, поэтому перед началом съемок сценарий проходит множество модификаций. На площадке всегда находится то, что лучше передает нужное ощущение — камера под другим углом, освещение или иная интонация актера. Я считаю, что придерживаться сценария, который был просто способом реализовать чувство — безумие. Бумажка нужна просто для того, чтобы группа знала, кого вызывать в этот день и какую брать технику.

У меня есть два больших страха. Первый — оказаться бесполезным в современном кинематографе. Я слишком несерьезен для авторского кино, мне недостает реализма в работах. Могу создать его видимость, но это пародия на реальность. Второй — исписаться, перестать делать живые чувства. Если они умрут, умрет вдохновение. Вдохновляют и заводят истории, в которых герой сопротивляется внешним обстоятельствам. Это двигает сюжет. Очень люблю жанр полар (французские детективы — Прим.ред) и нуар (голливудские криминальные драмы — Прим.ред) за легализованный цинизм: только тут главным героем может стать кто-то совсем не героичный.

К критике отношусь негативно. Она важна, но мне не приносит никакой пользы: выпадаю на пару дней из жизни, мне плохо. Хорошо, если критикуют конструктивно, но считаю, что критики не бывают конструктивны. Хотя отрицательные отзывы настраивают на борьбу лучше, чем положительные. Когда не хочется жить, делаю лучше, чем когда чувствую себя хорошо.

Хочу верить, что я всегда на пике, поэтому последней работой всегда горжусь больше всего. Каждый раз стараюсь выложиться и сделать лучше, чем раньше.

Бюджет фильма — около 50 тысяч долларов. Это сумма гранта, который мы выиграли на питчинге Almaty Film Festival. К съемкам готовились долго, зато сняли быстро: через сутки, за двенадцать дней. На площадке находились не больше десяти часов: не люблю переработки.

Хотел, чтобы фильм был правдивым и цельным в плане пейзажей, цвета, героев. Пейзаж особенно важен, потому что занимает 80 % экранного пространства, он второй основной персонаж после главного героя. Снимали под Алматой, возле сел Акжар и Ушконыр. Оператор и я оба старались снять так, чтобы от каждого кадра веяло ощущением одиночества. Место должно было с самого начала подчеркивать одиночество Бекзата.

Бекзат — сельский участковый, поэтому кастинг-директора искали мужчину лет сорока, не городского жителя. Я держал в голове образ Данияра Алшинова: мне понравилась его естественность в фильме «Районы». Коллеги показывали его вайны в инстаграме — не мог их смотреть, потому что видел в нем немногословного, брутального героя, а не комедийного актера. Для меня он не может быть смешным.

Данияр и Динара Бактыбаева смогли придать героям жизнь, за что я им благодарен. На репетициях советовался с актерами: хотел, чтобы понимали персонажей и верили в то, что делают. В этом смысле они стали соавторами фильма.

Музыку к фильму написал Галымжан Молданазар, чему я очень рад. Из ста черновых треков выбрали те, что подходят картине по духу. Считаю, его музыка лучше всего подходит к атмосфере фильма.

Ради этой картины отошел от любимого гротеска, к которому прибегал в предыдущих работах. Решил, что должно быть как можно больше реализма, а двигаться в этом направлении было очень непривычно, сложно. История задумывалась простой и скупой, так что при раскадровке боролся с искушением наполнить кадр чем-то манерным.

Работая над реалистичностью в фильме, исходил из персонажей. Главный герой Бекзат рос на улицах, где побеждает сильнейший, а сейчас работает полицейским. Передать его характер хотел через ключевой момент: герой должен был отойти за угол и поговорить со своим коллегой, как дворовая шпана. Мне сказали, что люди при исполнении служебных обязанностей так себя не ведут, но я исходил из характера героя. Я уверен, что какие-то конфликты разрешаются нецивилизованным способом.

«Черный, черный человек» — это рассказ о совести и преображении плохого человека в хорошего. У Бекзата нечистая совесть. Его можно назвать клишированным персонажем жанра нуар, но мне хотелось сделать его как можно более настоящим — героем, которого можно встретить в реальной жизни. Главной задачей было оправдать эту дугу развития от отрицательного персонажа к героическому, а в драматургии это всегда сложно. В этой картине нет таких моментов, которые я бы хотел поменять: она закончена.

Все произведения так или иначе поднимают социальные темы, потому что истории всегда — о людях и их взаимоотношениях. Если зритель замечает в кино какие-то важные социальные темы, я рад. Но как режиссер я хотел просто объяснить мотивы героя. Понять, что ведет людьми, когда они совершают какие-то поступки — самое интересное в искусстве. Человек необъясним, и искусство отражает это.

Чтобы описать характер персонажа и объяснить его поведение зрителю, необходимо понимать героя. Говорить, думать, чувствовать за него: он должен быть прожит тобой полностью. Когда это происходит, начинаешь жалеть и принимать слабости героя, и, даже если он ведет себя отвратительно на экране, оправдываешь его. Поэтому для меня в фильмах нет отрицательных персонажей, я люблю каждого из них.

В Казахстане есть два вида кино: коммерческое и авторское. Коммерческое — своего рода бизнес, и я отношусь к этому положительно. Пусть режиссеры снимают хорошие и плохие фильмы, это не помешает развитию авторского кино. Коммерческие фильмы привлекают зрителя, и на них можно заработать. Это фундамент, на котором появятся новые жанры, так что все развивается правильно. Национальный кинематограф невозможен без коммерческого кино и зрителя.

Считаю, что авторское кино должно учиться у коммерческого привлекать людей в кинотеатры, пробовать что-то новое. Нельзя говорить, что зритель поглупел: просто авторское кино не может пока подобрать к нему ключ.

Что касается гонораров в казахстанской киноиндустрии, всегда считал, что человек берет столько, сколько заслуживает. Получаю немного, но считаю, что это соответствует моему таланту. Верю в правило, которое верно для всех профессий: если ты делаешь что-то лучше других, ты и зарабатываешь больше. Никогда не работал с одним источником финансирования, хотя есть те, кто снимает только на госбюджет, например. Мне повезло: работал и с частными источниками, и с государственными. Сейчас готовлю два проекта: один на частной студии, другой — через «Казахфильм».

Среди казахстанских режиссеров первое место для меня занимает Сатыбалды Нарымбетов. В молодости он был вундеркиндом, писал сценарии, а сейчас снимает фильмы с лучшей драматургией. В детстве я вдохновлялся его «Жизнеописаниями юного аккордеониста» (1994 г.), так что он стал моим заочным учителем.

Из фильмов, которые успел посмотреть, понравились «Шыракшы», «Саташ», «Грязь», «Районы». «Шыракшы» о прошлом, но там много аллюзий на настоящее время. Достойное авторское кино в Казахстане всегда было реалистичным — Омирбаев, Турсынов.

Необходимо быть абсолютно честным, когда снимаешь что-то, но мне самому сложно сохранить искренность, когда делаю кино в документальном стиле. Поэтому документальные фильмы никогда не снимаю. Надеюсь сохранить эту честность в будущих работах.

Фотографии предоставлены героем