Люди в городе Коренные астанчане: «Без приезжих не было бы Астаны»

84 года, пенсионер. Астанчанин в первом поколении

---

Астана напоминала большую деревню — дорог не было, многоэтажек и подавно, кругом стояла пыль

---

Раньше в городе было очень жарко, душно, пасмурных дней почти не было. Пыль постоянно летала в воздухе из-за ветра. Дожди были редкие, но обильные. Деревьев было мало, их начали сажать позже. Зимой были сильные морозы до 40 градусов. Тогда мой отец служил в милиции. Помню, когда он шел на улицу, вытаскивал пистолет из кобуры, клал его за пазуху, чтобы не замерзало масло. На себя надевал шапку, шинель, а сверху детское байковое одеяло.

Когда мне было 7 лет, началась Великая Отечественная война. Помню тот вечер, когда на улицу вынесли радио, все собрались вокруг, и Левитан объявил о вероломном нападении на Советский Союз. Тогда я еще не осознал, что такое война. В Акмолинске формировались дивизии, и на фронт отправились несколько тысяч человек. Они шли по дороге и садились в эшелоны, а мальчишки подбегали к ним, чтобы рассмотреть. Весь город их провожал. Моего отца призывали несколько раз, но не брали на фронт — на его счет было особое распоряжение. А вот его родных братьев забрали на войну. Во время войны к нам в госпиталь привозили раненых. Помню, за ними люди приезжали на лошадях с телегами, которые специально укладывали соломой. Тогда домохозяек призывали ухаживать за солдатами — многие шли помогать. В те времена мы начали строить дом. Строить было не из чего — отец выкапывал яму, ее заливали водой, и мы всей семьей месили глину. Смешивали ее с соломой и на станке делали из этой смеси кирпичи.

Об изменениях

С тех пор многое изменилось. Вокзал реконструировали. Раньше он был огромный, высокий, советской архитектуры, там всегда было много людей. Дворца пионеров в моем детстве еще не было. Помню, было два дома, которые назывались «Тридцатка». Рядом стояла 30 школа — лучшая в республике. Дети там учились хорошо — было много золотых медалистов. В этой школе училась моя жена, Ида. Она приехала с родителями из Сибири. А я учился в 32 школе. Помню, в какой-то год было даже разделение — мальчишки и девчонки учились отдельно.

На моих глазах начали появляться педагогические институты, училища, вечерние школы, КазахСельМаш, заводы, депо, дворец Целинников. Акмолинск переименовали в Целиноград. Население росло, к нам даже дважды приезжал Хрущев.

В детстве я пролезал на стадион Локомотива, чтобы поиграть в футбол. Меня заметили, я начал играть за «Локомотив» под номером 10. Был одним из лучших футболистов. Папа служил в органах, его начальство как-то пришло на мой матч. Они увидели, как я играю, мою фамилию, поняли, что сын сотрудника. Меня призвали на службу и потом забрали в Динамо. Бывшие соратники назвали меня предателем, но я ничего не мог поделать.

Если мне раньше сказали, что я буду в столице жить, я бы не поверил. Когда шло дело к переносу, для населения проводили собрания во Дворце Целинников, объясняли, что будет с городом. Люди приветствовали перемены.

Из-за границы начали приезжать строители, проектировщики, архитекторы. А потом незаметно, раз, и появилась столица. Астану с Акмолинском не сравнить. Город стал огромный, красивый, а раньше была дыра. Сейчас построили столько новых красивых стадионов, улиц, появились теплые остановки, табло со временем установили. Это очень хорошо, мне нравится.

Анель Балтаева

23 года, домохозяйка. Астанчанка во втором поколении

Мои дедушка и бабушка из села Коргалжын Акмолинского района, там же на свет появился папа. Мама родилась в Целинограде, потом какое-то время жила в Ерейментау. Студентами родители приехали учиться в Астану, познакомились, влюбились и поженились. Из-за этого мама бросила учебу в медколледже — раньше он находился возле нынешнего мединститута, сейчас этого здания уже нет.

Я родилась в перинатальном центре №2 возле МВД. Когда я сама была беременна, видела акушерку, которая принимала роды у мамы и помогала мне родиться. Она до сих пор работает, но теперь старшим акушером.

Мы жили в районе Евразии, тогда второй и третьей Евразии еще не было, первая только строилась. Наша однокомнатная квартира была на пятом этаже — на 18 квадратных метрах жили 13 человек: наша семья и папины братья. Из окна квартиры я видела мельницу, на которой работали папа и дяди. Они называли ее мельницей, так я ее и запомнила. Может, это была фабрика — кажется, там производили макароны и хлеб. Папа иногда брал меня на работу, я до сих пор помню, как там всегда пахло свежестью.

Позже мы переехали на «Юго-Восток» — акимат бесплатно раздавал там землю. Тогда на Юго-Востоке очень мало людей жило, вокруг были кусты, пустыри — выглядело все довольно некрасиво. Ни света, ни воды не было — мы таскали воду с колодца, ужинали в темноте. Интернет туда до сих пор не провели.

---

Интернет туда до сих пор не провели

---

Яркое воспоминание из детства — сникерсы и мороженое, которое дяди получали по талонам вместо зарплаты. Отдавали сладости мне. Тогда вкус был совсем другой, я до сих пор считаю его лучшим. Еще на первом этаже в нашем доме жила бабушка, которая за 10 тенге жарила большой кулек семечек — они были настолько вкусные, что я мечтала вырасти и продавать семечки, как она.

Знаю от братьев, что были гопники, что молодежь делилась на районы. По школам тоже разделение было — нас, например, доставали девчонки из других классов, звали нас на стрелки. Сейчас смешно вспоминать — воевали не пойми из-за чего.

Раньше в городе было много бездомных, они жили возле труб, и мы боялись ходить рядом. Мне их было жалко, они казались безобидными. А может, просто хотели выпить и давили на жалость. Сейчас таких людей становится все меньше.

Город очень быстро вырос. Я видела, как менялся правый берег — районы Встречи, Евразии, старый базар. Сейчас базар переехал и стал получше, а раньше все стояли на улице, каждый возле своего киоска, люди мерили одежду в любую погоду, зимой и летом на картонке.

Я помню только один парк на площади Защитников Отечества, а сейчас их стало больше. Ишим был намного чище. Помню, мы покупали арбузы, дыни, шли туда купаться — было классно. А сейчас река грязная и пахнет неприятно.

Я мама, и могу сказать, что даже благоустроенные районы Астаны только на 60 % удобны для молодых семей. Пандусы ставят под таким углом, что легче коляску на руках спускать и поднимать. Еще было бы лучше дворы загораживать шлагбаумами — так безопаснее для детей и спокойнее для родителей. Но с другой стороны, негде парковаться. Люди встают как попало, а гаишники снимают номера.

О Дне города и местных

Рустем Такеев

29 лет, эксперт НПП «Атамекен». Астанчанин в первом поколении

Мои родители — уроженцы Северного Казахстана — встретились и поженились в Целинограде. Отец с детства жил здесь, а мама приехала на учебу. Я учился в средней школе №28 в районе Орбиты, где провел все детство и отрочество. Это была небольшая окраина на то время.

Детство у меня было типичное для всех остальных детей того поколения. В какой-то мере мы были предоставлены сами себе — родители зарабатывали на жизнь. Я родился в 1989 году — в переходный период между реальностью Советского Союза и независимого Казахстана. Наша математичка говорила, что мы непонятное поколение, потому что неизвестно, чего нам ждать от будущего. В детстве казалось, что мы живем в центре мира. Примерно так и стало — провинциальный город стал столицей с большим потенциалом.

Помню, как детьми мы прыгали с гаражей в высокие сугробы — сейчас снега не так много, его сразу убирают. Ветер тоже был сильным. При морозе, когда отменяли школу, мы шли гулять на улицу. Вот что значит быть коренным.

Стелла «Жер-Ана» строилась на моих глазах. Там, где сейчас находится площадь Защитников Отечества, раньше располагался зоопарк, а вокруг него были разные бараки, гаражи.

Вход в зоопарк стоил 500–700 тенге — немалые деньги для того времени. Набережной тоже не было — текла речка, вдоль нее был незамысловатый берег и канатные мостики.

О новом статусе

Помню всеобщее ликование, когда наш город назвали столицей Казахстана. Я благодарен всем, кто приехал из других городов, кто связал судьбу с Астаной и начал новую жизнь здесь. Не было бы приезжих — не было бы Астаны. Мы все вместе развивали наш город.

Темпы строительства были настолько бешеными, что мы и сами не заметили, как все изменилось до неузнаваемости. Бывшие окраины стали чуть ли не центром города, а сельскохозяйственные угодья теперь считаются левым берегом. Там, где никто раньше не жил — появилась своя «Рублевка» (фешенебельный коттеджный поселок — Прим.ред.). На фоне таких быстрых перемен, мы, молодые, сами менялись, не замечая этого. А вот старшее поколение такие темпы наверняка выбивали из колеи.

Архитектура города тоже стала другой, многие старые дома снесли, хотя какие-то из них стоило сохранить. Сейчас в столице много бизнес-центров, жилых комплексов, выполненных в разном стиле, которые иногда не сочетаются друг с другом. Картина немного смазанная. Возможно, власти экспериментируют с городом. Но недавние ураганы показали обратную сторону быстрого строительства. Надеюсь, администрация города сделает выводы и будет учитывать погодные условия при строительстве.

Если хотите узнать, коренной ли целиноградец перед вами, спросите у него, какой памятник находился рядом с музеем на пересечении улицы Бараева и проспекта Республики. Раньше там стоял памятник трактору К-700. В Целинограде, кстати, даже был памятник Ленину, но его уже давно снесли. Я целиноградец, но не знаю названия улиц, в пространстве обычно ориентируюсь на большие объекты.

О коренных жителях и проблемах

---

Коренные жители слишком прямые, даже суровые. В нас нет гибкости

---

Большая проблема нашего города — мусор. Пока люди не научатся не сорить и не плевать там, где живут, мы не выйдем на уровень более развитых стран. Сингапур сделали чистым городом за счет огромных штрафов, нам тоже нужно вводить такое. Я иногда поднимаю мусор и выбрасываю, просто потому что стыдно, что кто-то так поступил.

Еще один бич столицы — нехватка парковочных мест, узкие дороги, пробки, которые, конечно, не сравнить с алматинскими. Я рад, что в городе строят надземное метро от аэропорта до нового вокзала.

О Дне города

На День города раньше проводились парады, в некоторых я даже участвовал, когда ходил на карате. Тогда перекрывали проспект Республики, люди заранее готовились и шли. Мы, например, показывали какие-то приемы. Сейчас же мероприятия на День столицы распределяют по всему городу для удобства жителей. Перенос Дня города на меня никак не повлиял. Даже стало лучше: обычно июнь у нас более холодный, а вот начало июля стабильно теплое.

С точки зрения экономиста, 19 миллиардов на празднование Дня столицы — большая сумма. Возможно, мы что-то упускаем из виду, а власти смотрят на это шире. Может, нам нужно показать наблюдателям из других стран, что Казахстан тратит такие суммы на мероприятия, чтобы народу было хорошо. С другой стороны, есть плачевная тенденция в том, что регионы вынуждены дарить столице подарки. Лучше, если бы вместо автобусов, регионы отправляли к нам артистов, певцов, танцоров.

О стереотипах

Предки отца были репрессированы из Украины. Он родился в селе Андреевка, недалеко от Астаны. Дедушка, отец мамы, приехал в Целиноград из Минска по комсомольской путевке и начал работать на заводе ЦелинСельМаш. Там он и познакомился с бабушкой, которая родилась в Целинограде. Как вспоминает мама, ее бабушка и прабабушка тоже родились здесь. Если смотреть по маминой линии, выходит, что я — астанчанка в пятом поколении.

Астана моего детства — очень уютный и зеленый город. Людей и машин было мало, а вот деревьев — много. Мы жили на проспекте Абая — бывшая Ленина — раньше это была одна из центральных улиц. Мама часто брала меня на работу, и мы выходили в шесть утра, потому что ехать нужно было на другой конец города. Это сейчас много автобусов и есть Astrabus, а тогда приходилось выходить за два часа, чтобы успеть. Я отчетливо помню, что когда мы выходили, в воздухе стоял насыщенный запах свежескошенной травы. Это, пожалуй, одно из самых ярких воспоминаний.

Об изменениях

Одним из символов начала строительства левого берега стал, наверное, Водно-зеленый бульвар. Он был фундаментом новой части города. Помню, как мы туда ездили с родственниками гулять, как появились поющие фонтаны. С этого момента, мне кажется, в Астану на праздники стало приезжать много людей из других городов и сел.

---

Самый большой показатель того, как изменился город — моя бабушка

---

Мне не нравится, что в Астане стали поголовно вырубать деревья. На левом берегу была степь и там ничего не росло, но на правом с растительностью всегда было хорошо. Если газоны у нас вытоптали не намеренно, то деревья рубили специально.

Мне не всегда понятно распределение средств. Почему на проспекте Победы по несколько раз в год стелят асфальт, а в других районах или дворах его вообще нет? Неэффективная трата денег. Там, где проезжают чиновники и ходят туристы, относительно чисто и красиво, а там, где живут обычные люди — все наоборот.

Я недавно писала материал о том, что в Сенате представители КазНИИ радиологии и онкологии презентовали комплексный план по борьбе с онкологическими заболеваниями на 2018–2022 годы. Примерно на осуществление этого проекта из государственного бюджета запрашивают в среднем по 19 миллиардов тенге на год. 19 миллиардов на годовой план по борьбе с онкологией и 19 миллиардов на День города. Понимаете?

Я не против того, чтобы праздновали День столицы. Конечно, должно быть финансирование на такие праздники. Но эта ситуация напоминает мне свадьбы в кредит, после которых люди разводятся. При этом регионы еще вынуждены выкраивать деньги из своих мизерных бюджетов на подарок Астане — сомневаюсь, что они делают это добровольно.

Об Исекешеве и берегах

---

Исекешев — моя надежда

---

Левый берег мне не по душе, раньше я там редко появлялась. Но у него есть своя аудитория — чиновники, бизнесмены. У них такой ритм жизни, что времени гулять, дышать свежим воздухом нет.

Душа города — правый берег. Нужно жить здесь давно, чтобы видеть ее. Душа Астаны — это новый Арбат, место с огромной энергетикой, это набережная реки Ишим, это дворы, в которых мы росли.

О людях

Помню, я была на концерте, после которого исполнитель возмущался, что зрители в Астане не подпевают, не хлопают. Такое есть. Но, может, здесь прямая связь с климатом? Люди, живущие у моря, в жарких странах, всегда более раскрепощенные, активные. У нас много энергии уходит на то, чтобы просто согреться, не хочется делать лишних движений. Но это не значит, что в Астане люди холодные.

---

У нас много энергии уходит на то, чтобы просто согреться, не хочется делать лишних движений

---

---

Как можно не любить город, который дает тебе такие возможности?

---

Во многих странах существуют деления: есть города, где много чиновников и бизнесменов, а есть города в вечном отдыхе. Споры в стиле «что лучше, Астана или Алматы» всегда меня ставили в тупик. Как можно их сравнивать? Эти два города должны друг друга дополнять, а не соперничать. Может, дело в обиде из-за статуса столицы. У алматинцев очень долго не закрывался этот гештальт, многие до сих пор с ним живут, по-моему.

Ольга Стрижко-Романова

30 лет, индивидуальный предприниматель. Астанчанка в пятом поколении

Мои предки по матери были староверами и приехали сюда из-за гонений. Они служили у купца Кубрина — прапрабабка была кухаркой, а прапрадед работал извозчиком. Нынешнее посольство Украины раньше было домом жены Кубрина, которую он перевез из Санкт-Петербурга. Там они и жили. А по отцовской линии прабабушка и прадедушка приехали сюда еще до революции из Миргорода. Здесь родился мой дед, а потом отец. Мои родители познакомились в детском саду и с 17 лет вместе.

Больше всего я запомнила площадь возле ЦУМа и парк. В ЦУМ мы всегда ходили и до сих пор ходим за пиццей — здесь она лучшая в городе. Сейчас покушаются его убрать — я, конечно, против. Старые здания нужно сохранять.

В парке тогда был аттракцион по типу центрифуги, я так на нем ни разу не покаталась, потому что была маленькой, когда его снесли. Мы ходили гулять в «Миллениум», там были аттракционы, музыканты. Классное было место, и, кстати, нравилось оно мне больше, чем нынешний Арбат.

Мне было 10 лет, когда Астана стала столицей, помню какое было красивое шествие по этому поводу. Большую часть моей жизни Астана была столицей, и я привыкла к этому. Перенос дня города на меня никак не повлиял — мне все равно, что шестого, что двадцатого. Вообще, на такие праздники мы стараемся уезжать из Астаны на природу. Я все это уже видела — всех этих звезд, скопление народа, давку.

Правый берег практически не изменился. Только фасады зданий поменяли, а внутри все так же. В лучшем случае детскую площадку во дворе новую сделали. Дороги где-то лучше стали. Вот центральный парк сильно изменился — я его помню другим. Деревянные фигуры, другие аттракционы и больше зелени. Столько деревьев там срубили. А левый берег вырос прямо на наших глазах. Он как музей, красота неописуемая.

Дух Астаны — это ветер. Я уже настолько к нему привыкла, как и все местные, что без него не представляю город. Сейчас приезжие говорят, что холодно. Это вообще не холодно — раньше мы одевались в шубы и валенки, сейчас теплее. Бывают штормы, и то они не пугают, просто настораживают.

О настоящем

Мы владеем антикварной лавкой. Бываю здесь почти каждый день, поэтому, если честно, никакой ностальгии по старым временам у меня нет. Мой отец коллекционирует всю жизнь, у нас всегда дома было полно антиквариата. То, что сейчас мы продаем, собиралось годами.

Иностранцы часто приходят к нам что-то купить — они все восхищаются городом, я еще ни разу не слышала плохого. Папа хочет, чтобы в городе открыли краеведческий музей — люди должны знать историю столицы. Мы боремся за это, но пока никак не продвигается. Мы даже экспонаты готовы отдать.

Думаю, негатив видят только те, кто хочет его видеть. Причем говорят плохо те, кто едут сюда. Какой в этом смысл? Если я еду в другую страну, то стараюсь не замечать негатива, пока вплотную с ним не столкнусь.